Неточные совпадения
Пароход мог отправиться только в конце апреля. Кстати, Харитина назвала его «Первинкой» и любовалась этим именем, как ребенок, придумавший своей новой
игрушке название. Отвал
был назначен ранним утром, когда на пристанях собственно публики
не было. Так
хотел Галактион. Когда пароход уже отвалил и сделал поворот, чтобы идти вверх по реке, к пристани прискакал какой-то господин и отчаянно замахал руками. Это
был Ечкин.
Долго находился я в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное в детских
игрушках; долго простояли мы в мельничном амбаре, где какой-то старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским лошадям; он
был весь белый от мучной пыли; я начал
было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что привело меня в жалость, я обратился с остальными вопросами к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался,
хотя мне
не хотелось его слушать.
Я ожидал увидеть
игрушки: я никогда
не имел
игрушек и относился к ним с наружным презрением, но
не без зависти к тому, у кого они
были. Мне очень понравилось, что у Саши, такого солидного,
есть игрушки;
хотя он и скрывает их стыдливо, но мне понятен
был этот стыд.
Прасковья Ивановна
была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много
игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он
хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как
будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она
будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях,
петь песни или играть в куклы,
не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
— Фомка! Чего
хочешь? Говори! Гостинцев?
Игрушек? Проси, ну! Потому ты знай, нет тебе ничего на свете, чего я
не куплю. У меня — миллён! И еще больше
будет! Понял? Все твое!
Всё равно… они все ведут к смерти; — но я
не позволю низкому, бездушному человеку почитать меня за свою
игрушку… ты или я сама должна это сделать; — сегодня я перенесла обиду, за которую
хочу, должна отомстить… брат!
не отвергай моей клятвы… если ты ее отвергнешь, то берегись… я сказала, что
не перенесу этого… ты
будешь добр для меня; ты примешь мою ненависть, как дитя мое; станешь лелеять его, пока оно вырастет и созреет и смоет мой позор страданьями и кровью… да, позор… он, убийца, обнимал, целовал меня…
хотел…
не правда ли, ты готовишь ему ужасную казнь?..
— О я вас знаю! Вы сами
захотите потешиться его смертью… а что мне толку в этом! Что я
буду? Стоять и смотреть!.. нет, отдайте мне его тело и душу, чтоб я мог в один час двадцать раз их разлучить и соединить снова; чтоб я насытился его мученьями, один, слышите ли, один, чтоб ничье сердце, ничьи глаза
не разделяли со мною этого блаженства… о, я
не дурак… я вам
не игрушка… слышите ли…
Мебель у него стояла порядочная,
хотя и подержанная, и находились, кроме того, некоторые даже дорогие вещи — осколки прежнего благосостояния: фарфоровые и бронзовые
игрушки, большие и настоящие бухарские ковры; даже две недурные картины; но все
было в явном беспорядке,
не на своем месте и даже запылено, с тех пор как прислуживавшая ему девушка, Пелагея, уехала на побывку к своим родным в Новгород и оставила его одного.
Мир, созданный на основе человеческой свободы,
не может
быть разрушен или уничтожен,
хотя бы он благодаря ей и «
не удался», а люди превратились бы в сынов сатаны, стали бы воплощенными дьяволами (на это и рассчитывал сатана, прельщая
Еву: он мечтал узурпировать мир, чтобы сделать его
игрушкой своего властолюбия, пародирующего божественное всемогущество, — предметом jeu satanique [Сатанинская шутка (фр.).]).
Я
не хочу быть этой
игрушкой…
— Если бы
не твоя угроза отделаться от меня во что бы то ни стало, я промолчал бы, но теперь я
хочу доказать тебе, что ты ничто иное, как
игрушка в моих руках, которую я могу уничтожить, когда она надоест мне, или
не будет мне нужна! Твоя тайна в моих руках. Интересно тебе знать, насколько я проник в нее?
—
Не плачь, мама! Я
буду очень любить тебя. В
игрушки играть мне
не хочется, но я
буду очень любить тебя.
Хочешь, я прочту тебе о бедной русалочке?..